Вдоль дороги 66 по левой стороне обочины ехал на лошади чернокожий старик в солнцезащитных очках. К его седлу были приторочены несколько раздутых полиэтиленовых пакетов и пластиковых сумок. Я развернулась, чтобы рассмотреть его внимательнее. Была первая половина дня, высоко поднявшееся солнце светило ему в лицо, дорога отражалась в очках с зеркальным напылением. Его курчавые волосы были седыми на висках. Одет он был во что-то темное, немаркое, на вид взятое из развалов "Армии спасения".
Обычно в поездках люди имеют некую цель. В стандартных роуд-муви герои двигаются откуда-то куда-то, иначе сложно понять, где поставить точку в истории. Но мое путешествие с самого начала напоминало приключения Алисы в том смысле, как об этом говорил Чеширский Кот: "Какая разница, куда идти, все равно куда-нибудь придешь". Я просто хотела посмотреть, на что похож Средний Запад. Такое блуждание - интересный опыт, оно учит замедляться. Поначалу меня все тянуло втопить педаль и побыстрее доехать до горизонта.
Первым туристическим аттракционом на дороге 66, сразу за выездом из Оклахома-сити - минут через пятнадцать после встречи с солдатом Баффало, - была сохранившаяся со старых времен автозаправка в местечке Аркадия. С холма была видна огромная белая бутылка, набранная из железных колец, и рядом с ней заправка и придорожное кафе с высокой треугольной крышей, отвесно опускающейся вниз с одного бока. Внутри стеклянные стеллажи были уставлены разными колами, лимонадом и безалкогольным пивом, их было буквально сотни разных сортов. За столами сидели семьи и целые школьные классы, поглощая чипсы, бургеры и куски пиццы.
Обычно в поездках люди имеют некую цель. В стандартных роуд-муви герои двигаются откуда-то куда-то, иначе сложно понять, где поставить точку в истории. Но мое путешествие с самого начала напоминало приключения Алисы в том смысле, как об этом говорил Чеширский Кот: "Какая разница, куда идти, все равно куда-нибудь придешь". Я просто хотела посмотреть, на что похож Средний Запад. Такое блуждание - интересный опыт, оно учит замедляться. Поначалу меня все тянуло втопить педаль и побыстрее доехать до горизонта.
Но чего бы я этим достигла? Продолжая сравнение, довольно быстро стало понятно, что главное в таком путешествии - не проезжать мимо курящих кальян синих гусениц.
Это довольно трудно психологически, кстати, когда ты за рулем, в машине, в своем изолированном мире с музыкой и ощущением могущества от скорости и пожираемых километров, герой собственного кино под огромным небом, каждую секунду принимаешь решения о жизни и смерти - обогнать по встречной этот длинномерный супергрузовик? То темное пятно в километре впереди на асфальте - просто заплата на асфальте, яма или какое-то раздавленное животное? Все это происходит стремительно и делает тебя бдительным, живым, и при этом более свободным, чем бываешь в других обстоятельствах - в семье, в привычном социуме.
Это довольно трудно психологически, кстати, когда ты за рулем, в машине, в своем изолированном мире с музыкой и ощущением могущества от скорости и пожираемых километров, герой собственного кино под огромным небом, каждую секунду принимаешь решения о жизни и смерти - обогнать по встречной этот длинномерный супергрузовик? То темное пятно в километре впереди на асфальте - просто заплата на асфальте, яма или какое-то раздавленное животное? Все это происходит стремительно и делает тебя бдительным, живым, и при этом более свободным, чем бываешь в других обстоятельствах - в семье, в привычном социуме.
No strings attached, никто во всем мире не знает, где ты находишься. Хочется ехать и ехать, как игроку в онлайн-игры хочется, наверное, играть и играть.
Требуется сознательное усилие, чтобы прервать этот автодорожный транс, затормозить, хлопнуть дверью и войти в соприкосновение с мелькавшим последний час за окном миром - который только в этот момент и становится настоящим, точно шагаешь в огромную картину.
До сих пор жалею, что не остановилась однажды где-то в канзасской глубинке и не рассмотрела лучше высокое яркое чучело, гостеприимно раскинувшее руки на краю поля. Оно промелькнуло в просвете между деревьями в двух шагах от дороги. Я успела заметить только, что у него было старательно прорисовано - или вышито? - широко улыбающееся лицо.
Не знаю, как можно вырасти на Среднем Западе и не писать романы в стиле Стивена Кинга.
Всадник добрался до площадки возле грязноватой заправки, какими в США часто управляют индусы или пакистанцы. В этот момент перед ним остановился джип, откуда выбрался толстый белый мужик средних лет и в восторге принялся расспрашивать, куда он едет и не нужна ли помощь. Тот ответил, что он - солдат Баффало и едет на встречу солдат Баффало, а помощь ему не нужна. Он говорил с достоинством, но и с готовностью, явно соскучившись по общению.
До сих пор жалею, что не остановилась однажды где-то в канзасской глубинке и не рассмотрела лучше высокое яркое чучело, гостеприимно раскинувшее руки на краю поля. Оно промелькнуло в просвете между деревьями в двух шагах от дороги. Я успела заметить только, что у него было старательно прорисовано - или вышито? - широко улыбающееся лицо.
Не знаю, как можно вырасти на Среднем Западе и не писать романы в стиле Стивена Кинга.
Всадник добрался до площадки возле грязноватой заправки, какими в США часто управляют индусы или пакистанцы. В этот момент перед ним остановился джип, откуда выбрался толстый белый мужик средних лет и в восторге принялся расспрашивать, куда он едет и не нужна ли помощь. Тот ответил, что он - солдат Баффало и едет на встречу солдат Баффало, а помощь ему не нужна. Он говорил с достоинством, но и с готовностью, явно соскучившись по общению.
В начале апреля в Оклахоме по ночам было холодно, до заморозков. Как они с лошадью устраивались на ночевку?
Дорога 66, она же "Мать дорог", когда-то тянулась от Чикаго до Сан-Франциско. По ней ехали переселенцы начала тридцатых годов и хиппи в расписных автобусах в шестидесятых. Не знаю, чего я ожидала - наверное, духа эпохи, призрачных битников, Керуака и Мориарти, "get your kicks on route 66". Оказалось же, что это проселочная двухполосная дорога, на отдельных участках с пробивающейся сквозь трещины в асфальте травой. Узкая, извилистая, идущая вверх и вниз по красным оклахомским холмам. Просто плохая дорога. Какие удовольствия на ней можно получить, кроме радости от того, что избежал лобового столкновения?
Дорога 66, она же "Мать дорог", когда-то тянулась от Чикаго до Сан-Франциско. По ней ехали переселенцы начала тридцатых годов и хиппи в расписных автобусах в шестидесятых. Не знаю, чего я ожидала - наверное, духа эпохи, призрачных битников, Керуака и Мориарти, "get your kicks on route 66". Оказалось же, что это проселочная двухполосная дорога, на отдельных участках с пробивающейся сквозь трещины в асфальте травой. Узкая, извилистая, идущая вверх и вниз по красным оклахомским холмам. Просто плохая дорога. Какие удовольствия на ней можно получить, кроме радости от того, что избежал лобового столкновения?
С другой стороны, в своей скучности она была очень американской: с колючей проволокой по краям, огораживающей поля с коровами и ржавеющей автотехникой, со щитами, призывающими голосовать за переизбрание Джонсона или Гуттиэреза на роль шерифа, и так сотни миль подряд, все по правде. Иногда придорожные щиты сообщали, что в этом городке родился один из первых астронавтов или Мисс Оклахома 1998 года.
В конце шестидесятых дорога 66 была местами включена в систему новых скоростных "интерстейтов" имени президента Эйзхенхауэра, местами переименована, местами заброшена. Но в память о славном прошлом до сих пор на всем ее протяжении, где это возможно, стоят дублирующие таблички "Историческая дорога 66". По Оклахоме проходит самый длинный из сохранившихся нетронутым отрезков, который входит в столицу штата Оклахома-сити с северо-востока (со стороны Тулсы) и выходит в направлении северотехасского Амарилло, на запад.
В Оклахома-сити я ночевала в комнате в студенческом общежитии, снятой через airbnb. По сути - в трехкомнатной квартире с дополнительной общей гостиной и кухней. Все три спальни студенты посдавали разным гостям, а сами, дождавшись нас, ушли до утра, бросив одинокого и очень опечаленного этим кота. В "моей" комнате жила студентка-славистка Лея, имеющая любящих сестру и маму (открытки и фотографии с ними висели по всем стенам). На полках у нее стояли мехора, Булгаков, Толстой, Достоевский и Чехов - половина на русском, остальное в переводе на английский. На холодильнике было устроено нечто вроде бара - батарея бутылок с разным алкоголем разной степени выпитости.
В конце шестидесятых дорога 66 была местами включена в систему новых скоростных "интерстейтов" имени президента Эйзхенхауэра, местами переименована, местами заброшена. Но в память о славном прошлом до сих пор на всем ее протяжении, где это возможно, стоят дублирующие таблички "Историческая дорога 66". По Оклахоме проходит самый длинный из сохранившихся нетронутым отрезков, который входит в столицу штата Оклахома-сити с северо-востока (со стороны Тулсы) и выходит в направлении северотехасского Амарилло, на запад.
В Оклахома-сити я ночевала в комнате в студенческом общежитии, снятой через airbnb. По сути - в трехкомнатной квартире с дополнительной общей гостиной и кухней. Все три спальни студенты посдавали разным гостям, а сами, дождавшись нас, ушли до утра, бросив одинокого и очень опечаленного этим кота. В "моей" комнате жила студентка-славистка Лея, имеющая любящих сестру и маму (открытки и фотографии с ними висели по всем стенам). На полках у нее стояли мехора, Булгаков, Толстой, Достоевский и Чехов - половина на русском, остальное в переводе на английский. На холодильнике было устроено нечто вроде бара - батарея бутылок с разным алкоголем разной степени выпитости.
Когда я училась в МГУ, пару студентов с нашего курса отчислили за то, что в их комнате в общежитии явившийся с инспекцией комендант обнаружил пустые бутылки из-под пива. Комендант, серьезно.
Я смотрела на недопитые текилы и водки с некоторой нежностью поэтому. "Ребята, вы не знаете, как мило вы живете".
К тому времени, как собралась уезжать утром, студенты так и не появились. Кот изнывал у пустой миски, не в силах насыпать себе еды из стоявшего рядом мешка с кормом. Я заперла дверь, положила ключ под коврик, написала студентам смс-ку об этом, на которую они так никогда и не ответили, и поехала в сторону Тулсы.
День был ветренный, яркий, улицы были в цветущих олеандрах. Не то что четыре дня спустя, когда на обратном пути из Канзаса я заночевала в прокуренном мотеле на окраине Оклахома-сити и наутро обнаружила за окном снег, а окна машины - покрытыми толстой коркой целлюлитного льда.
На одном из участков спорили две местечковые администрации. Каждая установила по щиту. На первом было написано: "Историческая дорога 66. Добро пожаловать!". На другом - "Добро пожаловать на НАСТОЯЩУЮ историческую дорогу 66, она проходит правее" - и стрелка указывала, куда повернуть.
К тому времени, как собралась уезжать утром, студенты так и не появились. Кот изнывал у пустой миски, не в силах насыпать себе еды из стоявшего рядом мешка с кормом. Я заперла дверь, положила ключ под коврик, написала студентам смс-ку об этом, на которую они так никогда и не ответили, и поехала в сторону Тулсы.
День был ветренный, яркий, улицы были в цветущих олеандрах. Не то что четыре дня спустя, когда на обратном пути из Канзаса я заночевала в прокуренном мотеле на окраине Оклахома-сити и наутро обнаружила за окном снег, а окна машины - покрытыми толстой коркой целлюлитного льда.
На одном из участков спорили две местечковые администрации. Каждая установила по щиту. На первом было написано: "Историческая дорога 66. Добро пожаловать!". На другом - "Добро пожаловать на НАСТОЯЩУЮ историческую дорогу 66, она проходит правее" - и стрелка указывала, куда повернуть.
Я повернула и полчаса тряслась по грунтовке между огороженных полей. По сторонам механически кивали тупыми черными головами нефтенасосные установки, их, как выяснилось, много не только в Техасе, но и в Оклахоме. В одном месте на этой грунтовке стоял щит, предлагающий провести ночь под звездами, "словно переселенец 20-х годов". Для этого надо было зайти на такой-то сайт, заплатить, получить код от ворот на заросшее бурьяном поле.
В другом месте в кафе среди туристических буклетов обнаружилась реклама Музея колючей проволоки. Ассоциации с колючей проволокой в Оклахоме и Канзасе были положительными. Как такое в принципе возможно после чудовищного 20 века? Я чувствовала себя так, словно этот буклет ударил меня по лицу. Колючей проволокой на Среднем Западе ограждали поля со скотом. Никаких концлагерей и расстрелов, производители колючей проволоки не воспринимались слугами дьявола. На рисунке были разные формы колючек, все с гордыми именами владельцев: "колючая проволока Джонсона", "колючая проволока Смита". Не меньше дюжины разных вариантов. Слоган: "Проволока, которая помогла освоить Средний Запад".
В другом месте в кафе среди туристических буклетов обнаружилась реклама Музея колючей проволоки. Ассоциации с колючей проволокой в Оклахоме и Канзасе были положительными. Как такое в принципе возможно после чудовищного 20 века? Я чувствовала себя так, словно этот буклет ударил меня по лицу. Колючей проволокой на Среднем Западе ограждали поля со скотом. Никаких концлагерей и расстрелов, производители колючей проволоки не воспринимались слугами дьявола. На рисунке были разные формы колючек, все с гордыми именами владельцев: "колючая проволока Джонсона", "колючая проволока Смита". Не меньше дюжины разных вариантов. Слоган: "Проволока, которая помогла освоить Средний Запад".
Только представить музей колючей проволоки в России. Все, не побоюсь этого слова, коннотации.
Первым туристическим аттракционом на дороге 66, сразу за выездом из Оклахома-сити - минут через пятнадцать после встречи с солдатом Баффало, - была сохранившаяся со старых времен автозаправка в местечке Аркадия. С холма была видна огромная белая бутылка, набранная из железных колец, и рядом с ней заправка и придорожное кафе с высокой треугольной крышей, отвесно опускающейся вниз с одного бока. Внутри стеклянные стеллажи были уставлены разными колами, лимонадом и безалкогольным пивом, их было буквально сотни разных сортов. За столами сидели семьи и целые школьные классы, поглощая чипсы, бургеры и куски пиццы.
Я купила "корневое пиво" - рутбир, на котором было написано, что он сделан из сарсапарильи в городе Сиу-Фо и является "матерью всех остальных рутбиров". "Победа здравого смысла над сарсапарильей", писал О. Генри, и это все, что я знала о сарсапарилье. Я не купила бы, скорее всего, никакого тамошнего лимонада, если бы не ОГенри.
Вкус оказался аптечным, хотелось пить его по чайной ложке перед едой.
После Бутылки основная часть туристов, видимо, повернула назад, не доехав даже до круглого амбара в двух милях дальше, потому что дорога резко опустела. Амбар, как и Бутылка, упоминался в туристическом справочнике "Что посмотреть на дороге 66". Покрашенный темно-красной краской и очень шведский на вид, он стоял слева от дороги и приглашал воспользоваться собой для свадеб и торжеств. Внутри по стенам были развешены фотографии этого же амбара в разные годы жизни: молодым амбаром в конце 19 века, старым в начале тридцатых годов, мертвым, с провалившейся крышей - в восьмидесятых. В девяностых группа местных пенсионеров решила отреставрировать его и прекрасно справилась с задачей. Фотографии активных пенсионеров также прилагались. У амбара было два этажа - на первом было оборудовано нечто вроде мемориала и магазина сувениров, второй был пуст, гулок, с высоким потолком-куполом и стоявшими в углу складными столами и стульями.
После Бутылки основная часть туристов, видимо, повернула назад, не доехав даже до круглого амбара в двух милях дальше, потому что дорога резко опустела. Амбар, как и Бутылка, упоминался в туристическом справочнике "Что посмотреть на дороге 66". Покрашенный темно-красной краской и очень шведский на вид, он стоял слева от дороги и приглашал воспользоваться собой для свадеб и торжеств. Внутри по стенам были развешены фотографии этого же амбара в разные годы жизни: молодым амбаром в конце 19 века, старым в начале тридцатых годов, мертвым, с провалившейся крышей - в восьмидесятых. В девяностых группа местных пенсионеров решила отреставрировать его и прекрасно справилась с задачей. Фотографии активных пенсионеров также прилагались. У амбара было два этажа - на первом было оборудовано нечто вроде мемориала и магазина сувениров, второй был пуст, гулок, с высоким потолком-куполом и стоявшими в углу складными столами и стульями.
Я была единственным посетителем. Из окна я посмотрела на дорогу внизу и на поле за ней, пытаясь представить себя человеком тридцатых годов - вот, значит, какой вид им открывался. Снаружи бегала взволнованная собака - сначала пробежала в одну сторону, потом в другую, оглядываясь и приостанавливаясь.
- Не езди на Средний Запад, - предупреждали меня друзья. - Там ничего нет. Приезжай лучше к нам на побережье.
На Среднем Западе местные, видимо, тоже поняли, что развлечений никаких нет и не предвидится, и принялись равлекать себя сами. В основном с помощью всяких самодельных инсталляций из металла, благо металла у фермеров завались. Пока я рулила из Оклахома-сити в Тулсу, оттуда в Канзас-сити, а оттуда через Лоуренс и Вичиту назад в столицу Оклахомы, видела в полях распиленные пополам и выкрашенные в разные цвета "фольксвагены-жуки" и "кадиллаки", видела установленные на постаменты древние кабриолеты без фар и колес и огромные ржавые остовы непонятно чего, сваренные вместе в фигуру железного динозавра.
- Не езди на Средний Запад, - предупреждали меня друзья. - Там ничего нет. Приезжай лучше к нам на побережье.
На Среднем Западе местные, видимо, тоже поняли, что развлечений никаких нет и не предвидится, и принялись равлекать себя сами. В основном с помощью всяких самодельных инсталляций из металла, благо металла у фермеров завались. Пока я рулила из Оклахома-сити в Тулсу, оттуда в Канзас-сити, а оттуда через Лоуренс и Вичиту назад в столицу Оклахомы, видела в полях распиленные пополам и выкрашенные в разные цвета "фольксвагены-жуки" и "кадиллаки", видела установленные на постаменты древние кабриолеты без фар и колес и огромные ржавые остовы непонятно чего, сваренные вместе в фигуру железного динозавра.
Видела инсталляции из обломков самолетов, тракторов и грузовых вагонов.
Техасский Остин гордится тем, что он "чудной" (weird) и имеет официальный слоган "Сохраним Остин странным!" - но он с этого получает туристов и деньги, а все, что туристы и деньги - это бизнес, а не странность. Оклахома же и особенно Миссури с Канзасом туристов практически не видят, однако там-то и попадаются по-настоящему дикие сооружения на глухих проселочных дорогах, где их могут увидеть только семья владельца да редкий проезжий. Выглядит это немного пугающе. Когда люди делают такие вещи не из любви к деньгам, непонятно, чего еще от них можно ждать.
После круглого амбара дорога пошла извиваться среди перелесков. Вдруг слева мелькнул голубой железный кит. Кит тоже был в списках достопримечательностей, сохранившихся с прежних времен на дороге 66, и я решила, что это тот самый. Рядом с китом в кустах было строение типа ангара, беспорядочные склады поменьше и навесы с ржавыми автомобилями, микроавтобусами, всякой крупной меморабилией - старыми заправочными автоматами, музыкальными автоматами, еще какими-то автоматами, указателями, вывесками и знаками.
В США по полям ржавеет невероятное количество техники, когда едешь, постоянно встречаешь автомастерские и развалы со старой машинерией. Видеть это в таком количестве непривычно. Одно дело знать, что только в 1970-ом году и только "Шевроле" произвела более 1 млн машин. Другое дело - видеть всю эту классику выстроенной в ряд под открытым небом.
У знакомых в деревне под Рязанью с войны остался мотоцикл начала сороковых годов, Харлей-Девидсон, уникальная вещь, и тольк благодаря ему они выжили в голод 1946 года, когда вымерло полдеревни: тайно в ночи ездили за двадцать километров на поле выкапывать мороженые капустные кочерыжки.
Я заехала прямо к ангару и навесам, поскольку ворота были открыты и обычных грозных табличек, угрожающих пулей за вторжение на чужую территорию, не стояло. Заглушила мотор и пошла к киту. Сфотографировала его со всех сторон, втайне удивляясь, что в нем особенного - странные все же эти американские достопримечательности!
Потом оказалось, что все было обманом. Кит был не тот.
На следующий день, уже за Тулсой, встретила на другом отрезке дороги настоящего Синего кита, куда большего размера и не в кустарнике на склоне, а на приличном глубоком пруду. Спросила продавщицу в сувенирном магазине рядом, знает ли она, что недалеко от Оклахома-Сити есть еще один кит. Глаза продавщицы засверкали.
- Знаю! Его владельца зовут Ричард. - сказала она. - Он купил землю и устроил там нечто вроде музея дороги 66. Я его спросила: "А почему у вас стоит точно такой же кит?!" А он ответил: "Потому что я люблю китов". Тогда я сказала: "Давайте его как-нибудь назовем?". Он сказал: "Как?" И я сказала: "Бейби Синий". Он рассмеялся и сказал: "Хорошо". Так что его кит - Бейби Синий. А наш кит - Синий Кит."
Пока я фотографировала Бейби Синего, не зная, что он Бейби и в отличие от Синего Кита исторической ценности не имеет, владелец участка вышел из ангара и поманил меня внутрь. На вид ему было хорошо за шестьдесят. У него были огромные очки с толстыми линзами, седые остатки волос по краю лысины, как осенняя трава по краю перекопанного участка. Рабочие штаны, рубашка, рост чуть выше моего. Внутри ангара оказалось три огромных зала. В двух была автомастерская - на балках под потолком крепились подъемные устройства, стояли машины разной степени готовности. В третьем он устроил музей: в углу комнаты было сооружено нечто вроде дайнера 1940-х годов со стойкой, креслами и разными автоматами (по продаже напитков и музыкальными), по стенам висели десятки часов, вывесок и постеров. Владелец сказал, что купил землю в конце 1990-х годов, но построил ангары и оборудовал автомастерскую только к 2012 году. Всю жизнь прожил тут же, в Оклахоме, в двадцати милях от этого места.
- Я продал свой дом, все свои самолеты, и купил эту землю.
У них с отцом был семейный бизнес: они реставрировали легкие самолеты и машины и перепродавали их. Он показал автомобиль сороковых годов - сказал, что ищет для него мотор и уже нашел два, из которых попробует собрать один работающий.
Для путешественников в его личном дайнере былп бесплатная кока-кола.
- Пожалуйста, наливайте и пейте, сколько хотите, - предложил он.
Я не испытывала жажды, недавно выпив целую бутылку сарсапарильи, и отказалась. Он пожал плечами, сообщил, что ему пора работать, а я могу ходить и фотографировать, что хочу, ушел и больше не появлялся. Было ощущение, что у него вдруг испортилось настроение. Пару сотен миль спустя мне пришло в голову, что, наверное, в любом случае не стоит, путешествуя в одиночку, пить кока-колу из рук странных автомехаников, владеющих огромными лесистыми участками в Оклахоме.
Техасский Остин гордится тем, что он "чудной" (weird) и имеет официальный слоган "Сохраним Остин странным!" - но он с этого получает туристов и деньги, а все, что туристы и деньги - это бизнес, а не странность. Оклахома же и особенно Миссури с Канзасом туристов практически не видят, однако там-то и попадаются по-настоящему дикие сооружения на глухих проселочных дорогах, где их могут увидеть только семья владельца да редкий проезжий. Выглядит это немного пугающе. Когда люди делают такие вещи не из любви к деньгам, непонятно, чего еще от них можно ждать.
После круглого амбара дорога пошла извиваться среди перелесков. Вдруг слева мелькнул голубой железный кит. Кит тоже был в списках достопримечательностей, сохранившихся с прежних времен на дороге 66, и я решила, что это тот самый. Рядом с китом в кустах было строение типа ангара, беспорядочные склады поменьше и навесы с ржавыми автомобилями, микроавтобусами, всякой крупной меморабилией - старыми заправочными автоматами, музыкальными автоматами, еще какими-то автоматами, указателями, вывесками и знаками.
В США по полям ржавеет невероятное количество техники, когда едешь, постоянно встречаешь автомастерские и развалы со старой машинерией. Видеть это в таком количестве непривычно. Одно дело знать, что только в 1970-ом году и только "Шевроле" произвела более 1 млн машин. Другое дело - видеть всю эту классику выстроенной в ряд под открытым небом.
У знакомых в деревне под Рязанью с войны остался мотоцикл начала сороковых годов, Харлей-Девидсон, уникальная вещь, и тольк благодаря ему они выжили в голод 1946 года, когда вымерло полдеревни: тайно в ночи ездили за двадцать километров на поле выкапывать мороженые капустные кочерыжки.
Я заехала прямо к ангару и навесам, поскольку ворота были открыты и обычных грозных табличек, угрожающих пулей за вторжение на чужую территорию, не стояло. Заглушила мотор и пошла к киту. Сфотографировала его со всех сторон, втайне удивляясь, что в нем особенного - странные все же эти американские достопримечательности!
Потом оказалось, что все было обманом. Кит был не тот.
На следующий день, уже за Тулсой, встретила на другом отрезке дороги настоящего Синего кита, куда большего размера и не в кустарнике на склоне, а на приличном глубоком пруду. Спросила продавщицу в сувенирном магазине рядом, знает ли она, что недалеко от Оклахома-Сити есть еще один кит. Глаза продавщицы засверкали.
- Знаю! Его владельца зовут Ричард. - сказала она. - Он купил землю и устроил там нечто вроде музея дороги 66. Я его спросила: "А почему у вас стоит точно такой же кит?!" А он ответил: "Потому что я люблю китов". Тогда я сказала: "Давайте его как-нибудь назовем?". Он сказал: "Как?" И я сказала: "Бейби Синий". Он рассмеялся и сказал: "Хорошо". Так что его кит - Бейби Синий. А наш кит - Синий Кит."
Пока я фотографировала Бейби Синего, не зная, что он Бейби и в отличие от Синего Кита исторической ценности не имеет, владелец участка вышел из ангара и поманил меня внутрь. На вид ему было хорошо за шестьдесят. У него были огромные очки с толстыми линзами, седые остатки волос по краю лысины, как осенняя трава по краю перекопанного участка. Рабочие штаны, рубашка, рост чуть выше моего. Внутри ангара оказалось три огромных зала. В двух была автомастерская - на балках под потолком крепились подъемные устройства, стояли машины разной степени готовности. В третьем он устроил музей: в углу комнаты было сооружено нечто вроде дайнера 1940-х годов со стойкой, креслами и разными автоматами (по продаже напитков и музыкальными), по стенам висели десятки часов, вывесок и постеров. Владелец сказал, что купил землю в конце 1990-х годов, но построил ангары и оборудовал автомастерскую только к 2012 году. Всю жизнь прожил тут же, в Оклахоме, в двадцати милях от этого места.
- Я продал свой дом, все свои самолеты, и купил эту землю.
У них с отцом был семейный бизнес: они реставрировали легкие самолеты и машины и перепродавали их. Он показал автомобиль сороковых годов - сказал, что ищет для него мотор и уже нашел два, из которых попробует собрать один работающий.
Для путешественников в его личном дайнере былп бесплатная кока-кола.
- Пожалуйста, наливайте и пейте, сколько хотите, - предложил он.
Я не испытывала жажды, недавно выпив целую бутылку сарсапарильи, и отказалась. Он пожал плечами, сообщил, что ему пора работать, а я могу ходить и фотографировать, что хочу, ушел и больше не появлялся. Было ощущение, что у него вдруг испортилось настроение. Пару сотен миль спустя мне пришло в голову, что, наверное, в любом случае не стоит, путешествуя в одиночку, пить кока-колу из рук странных автомехаников, владеющих огромными лесистыми участками в Оклахоме.
Комментарии
Отправить комментарий