На Венис-бич в Лос-Анджелесе бездомные сидят на скамейках, замотанные в несколько слоев грязной одежды, несмотря на яркое солнце, и читают огромные толстые книги. Многие совсем седые, в основном чернокожие, морщинистые, величественные в своих мусорных бурнусах. Когда я была там, они все сидели в солнцезащитных очках, скрывающих глаза. Длинными рядами на фоне сверкающего Тихого океана. Зрелище как из фильма про постапокалипсис. Прохожие делали снимки, бомжи сохраняли равнодушие. Вели себя как селебрити, уставшие от внимания; это было как в музыке, как повторение темы с типичной калифорнийской охотой туристов за звездами, только в другой аранжировке. Рядом на скамейках громоздились раздутые пластиковые пакеты. У некоторых стояли магазинные тележки, набитые тряпками и пустыми банками. Если вы шпион и хотите затеряться в Лос-Анджелесе, изобразить бездомного проще простого, даже черные шпионские очки не придется снимать.
Европейца в Калифорнии вышибает из колеи не то чтобы само наличие нищих, но то, сколько их вокруг. Какое огромное количество людей реально живет на улицах, спит на траве или в ржавых, поставленных на прикол машинах. В теплом климате бездомные не прячутся в подвалах и у теплотрасс, они торчат у всех на виду. Нужна привычка, чтобы искренне их не замечать. Они встают с травы в парках поутру, в “Старбаксах” и библиотеках дремлют над газетами, лежат прямо на бетоне под мостами.
Бездомность уровнем выше - когда машина, в которой человек живет, еще на ходу, но снимать жилье денег уже не хватает.
Обычную же “работающую бедность” я раньше путала с нижней прослойкой американского среднего класса. Такие бедные становятся заметны, если долго кататься по центральным штатам, останавливаясь в мотелях и хостелах, продукты покупать в Walmart, кофе пить в МакДональдсе и ездить на общественном транспорте, то есть жить, как американская нищета. Тогда постепенно становится понятно, что старая ржавая машина с разным цветом деталей - это бедность, если это единственная машина в семье, а не машина, купленная ребенку-школьнику. Что люди, едущие городским автобусом - представители американского “дна”, потому что нормальные люди передвигаются только в автомобилях. Что на “Грейхаундах” через всю страну ездят только освободившиеся из заключения уголовники и какие-то стремные люди без документов, которых не пустят в самолет. Что люди в мотелях, снимающие номера на месяц, возможно, живут так всю жизнь и при этом вполне себе работают и платят налоги.
В фильме "Карате Кид", который у нас шел как "Парень-каратист", 1984 года выпуска, режиссер показывал мальчика, у которого нет шансов вырваться из бедности, кроме как через занятия спортом. Американскому зрителю это наверняка было очевидно. Но когда я смотрела этот фильм в первый раз в начале 90-х, семья героя казалась мне среднего уровня обеспеченности. Потому что у матери-одиночки в фильме есть собственная машина, а то, что она старая и дешевой марки, так это была непонятная тогда российскому зрителю концепция. У ее сына есть велосипед. Живут герои в многоэтажном доме в квартире - по американским понятиям это маркер бедности, но в России все живут в многоэтажках, так что посыл не считывается. А главное, мама с сыном в одной сцене отправляются разговаривать о жизни в кафе! Не говоря о том, что наличие времени и денег на кафе уже признак белоручек, сама манера на равных обсуждать с подростком планы на жизнь противоречит культуре российских бедных, это отчетливый признак среднего класса.
По моим наблюдениям, американцы опасаются своих бедных. Есть какое-то общее представление, что нормальный человек бедным не окажется. Бедный или глуп, или сумасшедший, или наркоман, или недавно вышел из тюрьмы, или все это сразу. Опасный человек из плохой семьи, того гляди ножиком полоснет.
Многие вещи, связанные с бедностью, напомнили Россию. Во-первых, опять же в отличие от Европы, в США бедных много. Во-вторых, как и у нас, есть феномен “работающих бедных”, то есть людей, которые реально пашут на работе долгими сменами и все равно еле сводят концы с концами. Это все сотрудники придорожных “МакДональдсов” и других сетевых забегаловок, где чаевые не предусмотрены, а зарплаты маленькие. В Новом Орлеане я видела демонстрацию сотрудников фастфуда, требовавших увеличить минимальную оплату труда до 15 долларов в час. В магазинах “Walmart” на кассах сидят убитые в ноль работой чернокожие мужчины и женщины, усталые, вырезающие купоны на товары со скидкой. При этом другой работы в маленьком городке может не быть - только МакДак и Волмарт. Часть людей из самых бедных слоев попадает в замкнутый круг: нет денег, чтобы купить смартфон и оплатить подключение к интернету, нет машины, а без всего этого невозможно искать работу, потому что система общественного транспорта отсутствует. Это отличает США и Россию от скандинавских стран, где кем бы человек не работал, если он платит налоги, то он включен в систему соцстрахования и живет как средний класс. Но белые американцы мне говорили, что скандинавская система “слишком напоминает коммунизм”, поэтому идея высоких налогов на богатых и соцпомощи бедным не находит понимания, причем даже среди небогатых людей, которым она самим бы не помешала. Слово “социализм” до сих пор является жупелом.
Но что лучше в США для бедного человека (помимо климата, боже, какой там теплый климат), так это свобода передвижения. Мобильность в разы выше, чем в России. С паспортом США можно перебраться в Мексику, где жизнь дешевле, или уехать на пенсию еще дальше, в Коста-Рику, в Эквадор. Можно выбирать место для жительства внутри самих США. Одинокие старики вынуждены самостоятельно строить планы о том, как они проведут последние годы жизни, но зато выбор у них шире, чем у наших, потому что минимальная американская пенсия по старости во многих других странах будет казаться огромными деньжищами. В одном из остинских хостелов я встретила школьную учительницу на пенсии из Иллинойса. Она спросила совета, стоит ли ей следующей зимой поехать в Новый Орлеан, тепло ли там в феврале и можно ли найти дешевое жилье. Сказала: “представляете, моя пенсия всего 22 тысячи долларов в год!”. Я, конечно, вежливо покивала с выражением сочувствия и ужаса, но на самом деле не очень ей сопереживала, потому что - серьезно? Почти 2 тысячи долларов в месяц? Это все же не 100 долларов в месяц, как у нас многие получают.
На окраинах всех американских городов можно найти мотели, рассчитанные на людей, не имеющих денег или недостаточно респектабельных для покупки или долгосрочной аренды жилья. Обшарпанные номера с маленькими встроенными кухнями сдают понедельно, обычно долларов за 200-300 в неделю. Как всегда в США, заранее непонятно, включены ли в цену на рекламном щите налоги или в момент оплаты она вырастет процентов на 10-20, но скорее всего - не включены и вырастет. В этих мотелях часто происходят какие-то темные дела, судя по новостям. То молодые девушки бесследно пропадают, то в кого-то стреляют на парковке. Однажды я остановилась на ночь в таком мотеле на окраине Атланты и сказала администратору, что если бы знала заранее, какие подозрительные личности живут в соседних номерах, то не стала бы бронировать номер. Администратором работал индус средних лет. Он выпучил глаза и с большим чувством сказал, что это еще далеко не самое плохое место! Это я просто плохих мотелей не видела! А вот если бы попробовала переночевать в пригородном мотеле с противоположной стороны города, вот тогда-то моя жизнь реально оказалась бы в опасности!
Эти мрачные мотели невероятно кинематографично выглядят на экране, и вот ты приезжаешь - а они и в реальности точь-в-точь такие, как в кино. Хлипкие двери с разболтанными замками, выходящие из номера прямо на улицу. На парковке пикапы и угрюмый мужик с двумя беспородными собаками, в номере есть микроволновка, сейф и кофеварка, но нет электрического чайника и нормального душа со шлангом - только намертво прикрученная к стене над неглубоким потемневшим корытом головка душа. Под огромным окном, выходящим на парковку, жестяной ящик кондиционера. Если его включить, он начинает греметь и завывать, и напускать в комнату запах жженной пыли. Плотные шторы: если их не задернуть и включить свет, будешь сидеть как на витрине в красном квартале Амстердама. Мимо окна по дорожке - потому что во всех мотелях зачем-то делают асфальтовую пешеходную тропу вплотную к окнам - ходят какие-то темнокожие угрюмые люди, всегда компаниями. Угрюмые, потому что бедные, потому что кроме бедных в этих мотелях никого не бывает. И, кстати, если постояльцы вдруг веселые, то это еще опасней - чему это они радуются? Удолбались небось чем-нибудь. Того гляди начнут палить в стены, а стены из картона.
В общих холлах стоят автоматы со льдом и по продаже банок с "содой", на углу у подозрительного общего бассейна, в каких никто никогда не решается плавать, ящики то ли с песком, то ли со льдом, то ли с инструментами. В фильмах в этих ящиках обычно прячут трупы после того, как убьют несчастного, не в добрый час выбравшегося из номера добыть кока-колы со льдом. Общее ощущение нищеты, бездомности и опасности, затхлый запах сигарет, сколько людей здесь останавливалось, куда они ехали, какие у них были истории? Иногда я воспринимаю людей, как ходячие непрочитанные книги.
Пожилая женщина, которую я встретила на юге Флориды в хостеле “Эверглейдз хостел энд турз”, рассказала, что ей пришлось отдать банку за долги семейную ферму в Калифорнии, которая принадлежала еще ее деду, когда ее мать заболела и пришлось брать кредит на оплату медицинских счетов.
- А теперь заболел мой брат, и он так же теряет свой дом, - сказала она.
Ее дочь устроилась работать в круизную компанию и жила на корабле. Раз в две недели ее корабль приплывал на несколько часов в Майами, можно было съездить и повидаться, ее разбитый “форд” еще был на ходу.
- Последние три тысячи долларов я отдала Дональду Трампу, - рассказала она. - Заплатила за семинар, на котором он обещал рассказать, как разбогатеть на торговле недвижимостью. На семинаре должно было выступать несколько человек, но я ехала ради Трампа. Заплатила последние деньги и еще вела машину в тот город, где проводился семинар, четыре часа в одну сторону, а Трамп так и не появился.
В общем, она явно была не самым умным человеком на свете.
В “Эверглейдз хостел энд турз” она жила бесплатно за помощь по хозяйству.
Стоит “Эверглейдз хостел энд турз” на самом юге Флориды, среди “МакДаков”, заправок и невысоких частных домов с решетками на окнах, на углу ведущей в болота улицы и многополосного шоссе. Там можно за 15 долларов переночевать на диванчике в общей комнате или за 20 долларов в отдельной. Какие цены, такие и люди в хостеле обретаются. Я говорила там с молодым парнем, который последние восемь лет путешествует по США с двумя собаками и навещает родителей только раз в год на 4 июля, потому что у него “были проблемы с наркотиками и я решил путешествовать, чтобы снова не сорваться”. Многие возвращаются туда каждую зиму.
В двадцати километрах от хостела начинается океан и тропические острова Флорида Кис, где номера в отелях стоят от 200 долларов за ночь. Зимой, когда в средней Флориде в районе Орландо могут быть заморозки, температура в районе Флорида Кис падает максимум на пару дней градусов до 15, а потом снова будет плюс 30 и солнце. Представители американского среднего класса оказываются в этом хостеле по пути из Майами на Ки-Уэст, арендуют комнату на одну ночь и утром едут дальше. Миллионеры типа Дональда Трампа пролетают над ним на частных самолетах по пути в свое поместье на Ки-Ларго.
В общем, что меня удивило в ситуации с бедностью в США - это дух безнадежности. Социальные лифты есть, но они устроены совсем не так, как в Европе - в основном потому, похоже, что нет бесплатного высшего образования? Не знаю. Но очень заметно, особенно на Среднем Западе и Юге, что есть наследуемая бедность. Я говорила с людьми, которые живут в одном и том же квартале семьями на протяжении нескольких поколений, ходят в местные плохие школы, откуда невозможно поступить в колледж. Как сказал один черный парень в Таллахасси: “семьдесят лет назад черным выделяли районы, где им было разрешено селиться, и многие до сих пор не догадываются, что давно можно переехать”. Он работал администратором в маленьком придорожном отеле, и ночью сидел за своей стойкой с толстым учебником. Сказал, что хочет самостоятельно выучиться программированию, уехать в Калифорнию и найти работу. Я спросила, выкладывает ли он свои проекты на гитхаб, сказала, что это отличная идея. Он сказал: “Слава богу, хоть кто-то не думает, что я сумасшедший!”.
В фильмах показывают, как какой-нибудь школьник из бедной семьи пытается вырваться из своей среды наверх, обычно через спорт или шоу-бизнес, всегда с адовым надрывом. Всегда последний год школы решает всю твою будущую жизнь, пан или пропал. И это и в жизни так, похоже. Все или с надрывом а-ля Достоевский ("тренер, за что вы отстранили меня от финальной игры, я же теперь застряну в этом городишке"), или, потом уже, в возрасте за 50-60, когда я встречаю их в хостелах, сидящих в общей комнате перед телевизором - словно в дешевом варианте дома для престарелых - ворчливое смирение со своей судьбой. В Европе этого надрыва нет, но зато он дарит американцам резкие повороты сюжетов и интригу.
Ну и последнее - еще режет глаз то, насколько черные живут беднее белых. Входишь в “Волмарт” - черные лица, черные кассиры, старые машины, толстые чернокожие люди с испорченным обменом веществ ездят вдоль рядов на электрокарах и запасаются каким-то съедобным говном типа ореховой пасты или огромных пицц, две штуки за 4 доллара. Входишь в “Traders Joe”... я каждый раз специально смотрела на покупателей в дорогих магазинах - иногда попадались одна-две черные семьи среди десятков людей, но чаще все были белыми.
Европейца в Калифорнии вышибает из колеи не то чтобы само наличие нищих, но то, сколько их вокруг. Какое огромное количество людей реально живет на улицах, спит на траве или в ржавых, поставленных на прикол машинах. В теплом климате бездомные не прячутся в подвалах и у теплотрасс, они торчат у всех на виду. Нужна привычка, чтобы искренне их не замечать. Они встают с травы в парках поутру, в “Старбаксах” и библиотеках дремлют над газетами, лежат прямо на бетоне под мостами.
Бездомность уровнем выше - когда машина, в которой человек живет, еще на ходу, но снимать жилье денег уже не хватает.
Обычную же “работающую бедность” я раньше путала с нижней прослойкой американского среднего класса. Такие бедные становятся заметны, если долго кататься по центральным штатам, останавливаясь в мотелях и хостелах, продукты покупать в Walmart, кофе пить в МакДональдсе и ездить на общественном транспорте, то есть жить, как американская нищета. Тогда постепенно становится понятно, что старая ржавая машина с разным цветом деталей - это бедность, если это единственная машина в семье, а не машина, купленная ребенку-школьнику. Что люди, едущие городским автобусом - представители американского “дна”, потому что нормальные люди передвигаются только в автомобилях. Что на “Грейхаундах” через всю страну ездят только освободившиеся из заключения уголовники и какие-то стремные люди без документов, которых не пустят в самолет. Что люди в мотелях, снимающие номера на месяц, возможно, живут так всю жизнь и при этом вполне себе работают и платят налоги.
В фильме "Карате Кид", который у нас шел как "Парень-каратист", 1984 года выпуска, режиссер показывал мальчика, у которого нет шансов вырваться из бедности, кроме как через занятия спортом. Американскому зрителю это наверняка было очевидно. Но когда я смотрела этот фильм в первый раз в начале 90-х, семья героя казалась мне среднего уровня обеспеченности. Потому что у матери-одиночки в фильме есть собственная машина, а то, что она старая и дешевой марки, так это была непонятная тогда российскому зрителю концепция. У ее сына есть велосипед. Живут герои в многоэтажном доме в квартире - по американским понятиям это маркер бедности, но в России все живут в многоэтажках, так что посыл не считывается. А главное, мама с сыном в одной сцене отправляются разговаривать о жизни в кафе! Не говоря о том, что наличие времени и денег на кафе уже признак белоручек, сама манера на равных обсуждать с подростком планы на жизнь противоречит культуре российских бедных, это отчетливый признак среднего класса.
По моим наблюдениям, американцы опасаются своих бедных. Есть какое-то общее представление, что нормальный человек бедным не окажется. Бедный или глуп, или сумасшедший, или наркоман, или недавно вышел из тюрьмы, или все это сразу. Опасный человек из плохой семьи, того гляди ножиком полоснет.
Многие вещи, связанные с бедностью, напомнили Россию. Во-первых, опять же в отличие от Европы, в США бедных много. Во-вторых, как и у нас, есть феномен “работающих бедных”, то есть людей, которые реально пашут на работе долгими сменами и все равно еле сводят концы с концами. Это все сотрудники придорожных “МакДональдсов” и других сетевых забегаловок, где чаевые не предусмотрены, а зарплаты маленькие. В Новом Орлеане я видела демонстрацию сотрудников фастфуда, требовавших увеличить минимальную оплату труда до 15 долларов в час. В магазинах “Walmart” на кассах сидят убитые в ноль работой чернокожие мужчины и женщины, усталые, вырезающие купоны на товары со скидкой. При этом другой работы в маленьком городке может не быть - только МакДак и Волмарт. Часть людей из самых бедных слоев попадает в замкнутый круг: нет денег, чтобы купить смартфон и оплатить подключение к интернету, нет машины, а без всего этого невозможно искать работу, потому что система общественного транспорта отсутствует. Это отличает США и Россию от скандинавских стран, где кем бы человек не работал, если он платит налоги, то он включен в систему соцстрахования и живет как средний класс. Но белые американцы мне говорили, что скандинавская система “слишком напоминает коммунизм”, поэтому идея высоких налогов на богатых и соцпомощи бедным не находит понимания, причем даже среди небогатых людей, которым она самим бы не помешала. Слово “социализм” до сих пор является жупелом.
Но что лучше в США для бедного человека (помимо климата, боже, какой там теплый климат), так это свобода передвижения. Мобильность в разы выше, чем в России. С паспортом США можно перебраться в Мексику, где жизнь дешевле, или уехать на пенсию еще дальше, в Коста-Рику, в Эквадор. Можно выбирать место для жительства внутри самих США. Одинокие старики вынуждены самостоятельно строить планы о том, как они проведут последние годы жизни, но зато выбор у них шире, чем у наших, потому что минимальная американская пенсия по старости во многих других странах будет казаться огромными деньжищами. В одном из остинских хостелов я встретила школьную учительницу на пенсии из Иллинойса. Она спросила совета, стоит ли ей следующей зимой поехать в Новый Орлеан, тепло ли там в феврале и можно ли найти дешевое жилье. Сказала: “представляете, моя пенсия всего 22 тысячи долларов в год!”. Я, конечно, вежливо покивала с выражением сочувствия и ужаса, но на самом деле не очень ей сопереживала, потому что - серьезно? Почти 2 тысячи долларов в месяц? Это все же не 100 долларов в месяц, как у нас многие получают.
На окраинах всех американских городов можно найти мотели, рассчитанные на людей, не имеющих денег или недостаточно респектабельных для покупки или долгосрочной аренды жилья. Обшарпанные номера с маленькими встроенными кухнями сдают понедельно, обычно долларов за 200-300 в неделю. Как всегда в США, заранее непонятно, включены ли в цену на рекламном щите налоги или в момент оплаты она вырастет процентов на 10-20, но скорее всего - не включены и вырастет. В этих мотелях часто происходят какие-то темные дела, судя по новостям. То молодые девушки бесследно пропадают, то в кого-то стреляют на парковке. Однажды я остановилась на ночь в таком мотеле на окраине Атланты и сказала администратору, что если бы знала заранее, какие подозрительные личности живут в соседних номерах, то не стала бы бронировать номер. Администратором работал индус средних лет. Он выпучил глаза и с большим чувством сказал, что это еще далеко не самое плохое место! Это я просто плохих мотелей не видела! А вот если бы попробовала переночевать в пригородном мотеле с противоположной стороны города, вот тогда-то моя жизнь реально оказалась бы в опасности!
Эти мрачные мотели невероятно кинематографично выглядят на экране, и вот ты приезжаешь - а они и в реальности точь-в-точь такие, как в кино. Хлипкие двери с разболтанными замками, выходящие из номера прямо на улицу. На парковке пикапы и угрюмый мужик с двумя беспородными собаками, в номере есть микроволновка, сейф и кофеварка, но нет электрического чайника и нормального душа со шлангом - только намертво прикрученная к стене над неглубоким потемневшим корытом головка душа. Под огромным окном, выходящим на парковку, жестяной ящик кондиционера. Если его включить, он начинает греметь и завывать, и напускать в комнату запах жженной пыли. Плотные шторы: если их не задернуть и включить свет, будешь сидеть как на витрине в красном квартале Амстердама. Мимо окна по дорожке - потому что во всех мотелях зачем-то делают асфальтовую пешеходную тропу вплотную к окнам - ходят какие-то темнокожие угрюмые люди, всегда компаниями. Угрюмые, потому что бедные, потому что кроме бедных в этих мотелях никого не бывает. И, кстати, если постояльцы вдруг веселые, то это еще опасней - чему это они радуются? Удолбались небось чем-нибудь. Того гляди начнут палить в стены, а стены из картона.
В общих холлах стоят автоматы со льдом и по продаже банок с "содой", на углу у подозрительного общего бассейна, в каких никто никогда не решается плавать, ящики то ли с песком, то ли со льдом, то ли с инструментами. В фильмах в этих ящиках обычно прячут трупы после того, как убьют несчастного, не в добрый час выбравшегося из номера добыть кока-колы со льдом. Общее ощущение нищеты, бездомности и опасности, затхлый запах сигарет, сколько людей здесь останавливалось, куда они ехали, какие у них были истории? Иногда я воспринимаю людей, как ходячие непрочитанные книги.
Пожилая женщина, которую я встретила на юге Флориды в хостеле “Эверглейдз хостел энд турз”, рассказала, что ей пришлось отдать банку за долги семейную ферму в Калифорнии, которая принадлежала еще ее деду, когда ее мать заболела и пришлось брать кредит на оплату медицинских счетов.
- А теперь заболел мой брат, и он так же теряет свой дом, - сказала она.
Ее дочь устроилась работать в круизную компанию и жила на корабле. Раз в две недели ее корабль приплывал на несколько часов в Майами, можно было съездить и повидаться, ее разбитый “форд” еще был на ходу.
- Последние три тысячи долларов я отдала Дональду Трампу, - рассказала она. - Заплатила за семинар, на котором он обещал рассказать, как разбогатеть на торговле недвижимостью. На семинаре должно было выступать несколько человек, но я ехала ради Трампа. Заплатила последние деньги и еще вела машину в тот город, где проводился семинар, четыре часа в одну сторону, а Трамп так и не появился.
В общем, она явно была не самым умным человеком на свете.
В “Эверглейдз хостел энд турз” она жила бесплатно за помощь по хозяйству.
Стоит “Эверглейдз хостел энд турз” на самом юге Флориды, среди “МакДаков”, заправок и невысоких частных домов с решетками на окнах, на углу ведущей в болота улицы и многополосного шоссе. Там можно за 15 долларов переночевать на диванчике в общей комнате или за 20 долларов в отдельной. Какие цены, такие и люди в хостеле обретаются. Я говорила там с молодым парнем, который последние восемь лет путешествует по США с двумя собаками и навещает родителей только раз в год на 4 июля, потому что у него “были проблемы с наркотиками и я решил путешествовать, чтобы снова не сорваться”. Многие возвращаются туда каждую зиму.
В двадцати километрах от хостела начинается океан и тропические острова Флорида Кис, где номера в отелях стоят от 200 долларов за ночь. Зимой, когда в средней Флориде в районе Орландо могут быть заморозки, температура в районе Флорида Кис падает максимум на пару дней градусов до 15, а потом снова будет плюс 30 и солнце. Представители американского среднего класса оказываются в этом хостеле по пути из Майами на Ки-Уэст, арендуют комнату на одну ночь и утром едут дальше. Миллионеры типа Дональда Трампа пролетают над ним на частных самолетах по пути в свое поместье на Ки-Ларго.
В общем, что меня удивило в ситуации с бедностью в США - это дух безнадежности. Социальные лифты есть, но они устроены совсем не так, как в Европе - в основном потому, похоже, что нет бесплатного высшего образования? Не знаю. Но очень заметно, особенно на Среднем Западе и Юге, что есть наследуемая бедность. Я говорила с людьми, которые живут в одном и том же квартале семьями на протяжении нескольких поколений, ходят в местные плохие школы, откуда невозможно поступить в колледж. Как сказал один черный парень в Таллахасси: “семьдесят лет назад черным выделяли районы, где им было разрешено селиться, и многие до сих пор не догадываются, что давно можно переехать”. Он работал администратором в маленьком придорожном отеле, и ночью сидел за своей стойкой с толстым учебником. Сказал, что хочет самостоятельно выучиться программированию, уехать в Калифорнию и найти работу. Я спросила, выкладывает ли он свои проекты на гитхаб, сказала, что это отличная идея. Он сказал: “Слава богу, хоть кто-то не думает, что я сумасшедший!”.
В фильмах показывают, как какой-нибудь школьник из бедной семьи пытается вырваться из своей среды наверх, обычно через спорт или шоу-бизнес, всегда с адовым надрывом. Всегда последний год школы решает всю твою будущую жизнь, пан или пропал. И это и в жизни так, похоже. Все или с надрывом а-ля Достоевский ("тренер, за что вы отстранили меня от финальной игры, я же теперь застряну в этом городишке"), или, потом уже, в возрасте за 50-60, когда я встречаю их в хостелах, сидящих в общей комнате перед телевизором - словно в дешевом варианте дома для престарелых - ворчливое смирение со своей судьбой. В Европе этого надрыва нет, но зато он дарит американцам резкие повороты сюжетов и интригу.
Ну и последнее - еще режет глаз то, насколько черные живут беднее белых. Входишь в “Волмарт” - черные лица, черные кассиры, старые машины, толстые чернокожие люди с испорченным обменом веществ ездят вдоль рядов на электрокарах и запасаются каким-то съедобным говном типа ореховой пасты или огромных пицц, две штуки за 4 доллара. Входишь в “Traders Joe”... я каждый раз специально смотрела на покупателей в дорогих магазинах - иногда попадались одна-две черные семьи среди десятков людей, но чаще все были белыми.
Комментарии
Отправить комментарий